2
+2
0
Игра в покер триллионами долларов. Ч.2 – неравный бой
Одно государство преследует другие, а давление рынков борется с давлением на улицах. В Европе, в частности, это обернулось неравным боем. Когда 14 января 2009 года одно из рейтинговых агентств понизило вес греческих государственных облигаций, именно рынок стал определять направление и темпы евроинтеграции. При этом именно рынок требует все новых средств спасения, рынок стремится защитить свои требования, рынок хочет, чтобы ЕЦБ и дальше скупал гособлигации на неопределенный срок, рынок требует сокращения бюджетов и реформ и вместе с тем именно рынок хочет, чтобы недееспособные страны, погрязшие в рецессии, предложили ему перспективы здорового роста.
Причем все это происходит в Европе, где суверенные государства и сами не знают, чего на самом деле хотят. Люди, занимающие правящие посты не могут определить то, что ставит их в такую зависимость от рынков. У них нет общей модели (работающей модели) для Европы и приходится останавливать действие правил, составлявших ранее сам основу демократии. Чтобы предотвратить распад евро им приходится «гнуться» под определенные приемы и соглашаться на компромиссы, которые больше похожи на капитуляцию. Пропасть между управляющими и управляемыми растет, как растет и недоверие европейцев к тем, кто безуспешно пытается укротить кризис.
Финансовая неграмотность – власть предержащих и тех, кем они управляют
Если говорить более конкретно, недоверие вызывают именно действия правительств. В итоге сила и доверие рынков достались тем государствам, которые могут себе позволить диктовать кредитные ставки – сейчас это действует более убедительно, чем обещания реформ, которыми кормят свой народ большинство европейских правительств. Народ выражает свое недоверие – в голосах избирателей, голосующих против тех, кто откладывает принятие важных решений до окончания очередных выборов. Впрочем, о каком доверии и принятии решений может идти речь, если сами законодатели не всегда понимают, за какие средства спасения они голосуют, куда и сколько миллиардов они «толкают», насколько велик риск инфляции в том или ином случае, что означают средняя цель, производная, рычаги управления и защиты. Что же тогда говорить о тех, кто далек от политики и глобальной экономики, какой реакции можно ожидать от простых избирателей?Долг платежом…
Конечно, текущий кризис обозначил пределы для демократического процесса принятия решений, однако сложные отношения демократии с финансами были очевидны даже на протяжении того времени, когда долги еще только накапливались. Обоснования для новых долгов всегда были – увеличение количества рабочих мест, повышение уровня образования и социального равенства, все это всегда было к услугам тех, кто баллотировался на очередной высокий пост. Долги имели оправдание как на местном уровне (для приобретения нового общественного транспорта или строительства детской площадки), так и на уровне федеральном, будь то покупка новых танков или реализация новой программы стимулирования экономики.Конечно, долги тоже бывают хорошими и плохими, вот только даже самый лучший долг требует обслуживания. Между тем пристальный взгляд в экономическую историю (пусть даже и недавнюю) выявит тревожную тенденцию – чем чаще правительства вводили изменения и чем более плюралистичными они были, тем быстрее увеличивались их долги, и тем сложнее их было обслуживать. При этом свалить вину за эти долги всегда можно было на своих политических предшественников.
